ОГАС: ОПЕРЕДИЛА ВРЕМЯ ИЛИ УГРОЖАЛА?

Автор: Болдырев А.В.

Категория: Болдырев Андрей Валентинович

КПСС, убивая своих «умников», убила самое себя. Сейчас это факт.

Пусть он будет поучительным.

 

В последние десятилетия было довольно много разговоров об отсталости СССР и России в области информатики и кибернетики. И эти разговоры реально подтверждаются теми электронными устройствами, которые стоят у нас на столах и лежат в карманах. До некоторых пор было «обидно за державу», но спорить было бесполезно. Все аргументы против разбивались элементарным вопросом: «А чьего производства ваш «мобильник»?». Но и были сомнения, которые вызывала настойчивость и регулярность, с которой тиражировался тезис о нашей отсталости. И вот недавно у меня в руках оказалась книга В.М. Глушкова[1] «Основы безбумажной информатики», изданная в 1982-м году издательством «Наука» в Москве. Я сразу ухватился за слово «безбумажный» и год издания – 1982-й. Дело в том, что лично я понятием «безбумажный» познакомился только в 2005-м, когда работал в транснациональной корпорации, и там это преподносилось как последнее достижение информационных технологий. Выходит вопросами безбумажной организации работы в СССР серьезно занимались уже в 1970-е.

 

Согласен, у многих вызовут улыбку «достижения» вроде игольчатого принтера или графопостроителя. Но вспомните начало 1980-х. Кто припомнит печатающие устройства серьезнее пишущей машинки или телетайпа. Я пришел в КБ в начале 1990-х и еще успел почертить на кульмане. Слову «дискета» еще только предстояло появиться. Однако уровень концептуальной проработки впечатлил. Как конструктор я сразу заглянул в раздел «Автоматизация проектно-конструкторских работ». Тот уровень организации работы, к которому современные КБ еще только подходят, там уже описан. Общая база стандартных деталей, общие справочные данные. Система взаимодействия между отдельными рабочими местами. Наконец идеал безбумажного конструирования: автоматизированное рабочее место (АРМ) – станок с ЧПУ, когда заложенные конструктором решения, минуя стадию выпуска конструкторской документации, воплощаются в готовой детали. В конце 1970-х у нас прорабатывали то, что стало реальностью в 2000-е с появлением систем 3D-моделирования, 3D-принтеров и подобных устройств. И Глушков не ограничивался одним предприятием, он ставил вопрос о всесоюзной организации конструкторских работ. В свое время я много занимался компоновкой мотоотсека автомобиля и мне было бы очень полезно, если бы я оперативно узнавал, какие изменения вводят в конструкцию двигателя например на ЯМЗ или КамАЗе. Не перечерчивать у себя их детали и узлы, а брать готовые в первоисточнике. Специалисты по финансам, ЖКХ, экономисты, кадровики, специалисты СМИ, думаю, найдут много интересного в соответствующих разделах.

Однако наибольший интерес вызывает раздел, посвященный ОГАС - Общегосударственной Автоматизированной Системе сбора и обработки информации для учета, планирования и управления. Даже сейчас, когда на каком-то предприятии удается организовать безбумажный документооборот, это подается как достижение. Но здесь речь шла обо всем СССР. Предполагалось в рамках существовавшей системы отраслевого и территориального управления, задействовав уже существующие вычислительные центры и построив новые, организовать учет, контроль и планирование на всей территории СССР. Более того, при помощи специально рассчитанных резервов, система сама могла самостоятельно погашать мелкие и средние сбои выполнения плановых заданий, а также автоматически выдавать сигналы о более крупных.

 

Здесь напрашивается вывод, что советские разработчики ставили задачи иные, чем их западные коллеги. Если на Западе шли к мелкому потребителю, вплоть до отдельного человека, у нас мыслили масштабами всего СССР и явно опередили. То, что создавалось в СССР в 1970-е, западные корпорации начали создавать у себя только на рубеже тысячелетия.

У нас ведь не ограничивались теорией. Глушков, в общем, подхватил идею создания Единой государственной сети вычислительных центров (ЕГСВЦ), сформулированную еще в конце 1950-х А.И. Китовым[2]. А 1960-е при поддержке А.Н. Косыгина в СССР была развернута работа по созданию систем АСУ. Создавались вычислительные центры разног уровня. В 1964-м был разработан эскизный проект ЕГСВЦ. Задача создания ОГАС была поставлена на XXIVсъезде КПСС: «Развернуть работы по созданию и внедрению автоматизированных систем планирования и управления отраслями, территориальными организациями, объединениями, предприятиями, имея в виду создать общегосударственную автоматизированную систему сбора и обработки информации для учета, планирования и управления народным хозяйством на базе государственной сети вычислительных центров и единой автоматизированной сети связи страны. [курсив мой, А.Б.]»[3] Но после смерти В.М. Глушкова в 1982-м году активность спала, а с началом «Перестройки» и развалом СССР прекратилась совсем.

 

Одна из проблем плановой экономики – это учет всего и вся. Начиная с 1950-х СССР просто тонул в документации, бюрократический аппарат рос в геометрической зависимости. Создание ОГАС выводило плановое хозяйство на принципиально новый уровень, высвобождало и экономило колоссальные ресурсы.

 

А теперь давайте попробуем подумать, нужна ли была эта система? На уровне лозунгов – «Конечна нужна!». А реально?

Внедрение ОГАС сразу резко сокращало уже сформировавшийся в СССР 1970-х класс управленцев. То, что раньше решалось звонками, командировками, совещаниями, теперь решалось бы если не автоматически, то на уровне электронных посланий. Мелкий и средний сбой выправлялся «сам собой» на локальном уровне. Вопросы «корректировки планов» из сферы субъективной переходили в сферу объективную и места «для договоренностей» не оставалось. Нужно было это номенклатуре? – Ответ, полагаю, очевиден.

Не нужно забывать о теневом секторе экономики. По различным оценкам, в конце 1970-х доходы граждан от теневой экономики в среднем по СССР составляли до 30%. И если в РСФСР этот показатель был близок к среднему, то на Украине это было 40%, в Средней Азии – 50%, а в Армении он доходил до 55%. В условиях планового хозяйства купить сырье, да еще и в промышленных объёмах, было невозможно. У «цеховика» оставался только один путь – хищение, причем в особо крупных размерах. Но не брать же штурмом, например промышленную базу или заводской склад! Похожая проблема была со сбытом. Сколько-то можно продать через «фарцовщиков»[4], «распихать» по знакомым. А дальше нужно выходить на серьезный сбыт, например на комиссионные магазины. Значит, нужен выход на государственные системы снабжения и торговли и мы снова выходим на номенклатуру[5].

Помимо «цеховиков» существовала «фарца», «левые концерты», рестораны, гостиницы, парикмахерские и еще много чего, где крутились неучтенные в планах деньги, услуги и ценности. А тут предлагается на каждый товар, каждый рабочий час прикрепить бирку (по терминологии В.М. Глушкова, сейчас этой биркой служит штрих-код) И лишенная эмоций, неподкупная машина начнет учитывать и пересчитывать.

 

Очевидно, что парт-хозноменклатура, деятели теневой экономики, объединённые общими интересами и связями, представляли собой внушительную силу, способную свернуть необходимое стране в целом, но опасное конкретно для них начинание.