ВСПЛЫВАЮЩИЕ КОНТЕКСТЫ «КРАСНОЙ ЖАРЫ»

Есть понятия, которые для тех, чья юность и молодость пришлись на конец 1980-х, являются практически синонимами. Видеосалон, Арнольд Шварценеггер, Голливуд, «Терминатор», «Рэмбо» и другое, что связано с проникновением в нашу страну «буржуазной массовой культуры».

Это было время «Перестройки» и «Гласности», когда постулат о враждебности «капиталистического окружения» подвергался сомнению, и видеосалоны давали к этому обильные основания. Причем не просто установкой на сотрудничество в духе похлопывания друг друга по плечу, но и на куда как более серьезные вопросы.

Фильм «Красная жара» с Арнольдом Шварценеггером в главной роли был одним из таких символов времени. По большому счету, сюжет фильма не замысловат. Пара полицейских, под аккомпанемент стрельбы и погонь ловят в Чикаго наркодельца. Гораздо больший интерес для зрителей, в первую очередь советских, представляло оформление сюжета, персонажи, место действия, реплики, диалоги. Начнем со «Шварца» в роли советского милиционера, отдающего честь на Красной Площади. Скроенная по голливудским лекалам милицейская форма на могучих плечах. Блатная «малина» в Москве под вывеской кафе «Дружба» и песнями из репертуара Михаила Шуфутинского. Обилие русской нецензурной лексики в американской интерпретации – смешной для русского слуха. Наконец вошедший в субкультуру диалог бандитов и капитана Данко:

- Какие ваши доказательства?!

- Кокаином![1] (собственно кокаин при этом высыпался из оторванной искусственной ноги бандита.

Однако нас интересует основной посыл фильма: сотрудничество русского и американца. Оба не идеальны. Один физически выбивает признание у арестованного, другой – шантажирует того же арестованного подкинутыми наркотиками. Но оба вместе борются с общим злом – наркотиками. В фильме обозначен и источник этого зла, который, в контексте нанешней толерантной Америки смотрится более чем необычно. Криминальный авторитет Абдул Элиях прямо заявляет: «Эта страна [США] построена на эксплуатации черного человека. Я ничего не слышал о своих братьях в твоей [CCCР] стране. Но эта страна эксплуатирует своих же детей. Я здесь единственный марксист. Я не просто торгую наркотиками. Это не экономика, это духовное. Я буду продавать наркотики каждому белому человеку на свете и его сестре. … Я сведу вас двоих белых мальчиков [милиционера и преступника] вместе и посмотрим, как вы раздеретесь.» Чернокожий криминальный авторитет откровенно заявляет, что намеренно, из идейных соображений, занимается уничтожением белой расы, торгуя наркотиками, что намеренно организует вооруженное столкновение между белыми. В контексте этого заявления посыл фильма звучит уже как откровенный призыв белой расе к сплочению против общего врага, который использует наркотики в качестве оружия массового уничтожения[2]. Попутно в не очень хорошем свете высвечивается марксизм, ибо его как свою идеологию декларирует идейный преступник. И здесь уже просматриваются интересы не просто сторонников сотрудничества с СССР и Россией, но куда как более серьезных сил.

Фильм дает еще один повод для размышлений. В нем фигурируют два бывших советских актера, чья популярность в СССР была просто огромной. Которые потом уехали в США, чтобы довольствоваться ролями второго плана. Речь идет об Олеге Видове и Савелии Крамарове. Одна из особенностей психологии актера – потребность во внимании, признании другими, славе, чтобы тебя узнавали на улице, спрашивали автограф и пр. Зачем, с лихвой имея всё это на Родине, переезжать в другую культуру, другой язык, к другому зрителю? Со вторым более-менее понятно. Национальность; активный иудаизм, в том числе регулярное посещение синагоги и отказы работать по субботам; дядя, который в 16 лет заменил Савелию родителей, но в 1970-е эмигрировал в Израиль. Всё это создавало определенные препятствия для работы в кино и вполне могло послужить толчком к эмиграции[3]. А вот у первого с анкетой всё было в порядке. Зачем ему было уезжать из страны? Да, в той же «Красной жаре» он работал с Арнольдом Шварценеггером, а в «Дикой Орхидее» - с Микки Рурком. Но разве это можно сравнить с ролью благородного мустангера Мориса Джеральда во «Всаднике без головы»? В «Красной жаре» его герой гибнет в первые минуты фильма. Крамаров же появляется в фильме буквально в одном эпизоде (как, впрочем, и в других его фильмах, снятых в США). И это взамен той популярности, что они имели в СССР?