СОБЛАЗН ПОППЕРА

1.

Когда мы сталкиваемся с массовым сочинением новых «историй», которые не только противоречат известным фактам, но и вообще не собираются опираться хотя бы на какой-то на научный метод, возникает впечатление о ненаучной спонтанности, реактивности процесса. Когда мы немеем от исторических интерпретаций нашей же истории, возникает протест против полного антиисторизма и ненаучности. И представляется, что люди совсем не понимают, что делают – не имея вообще никаких оснований для своих сочинений.

Однако это не так. Как ни странно, у сочинений истории есть свой теоретик, причём весьма влиятельный, тиражируемый, и, надо сказать, довольно техничный и зачастую опирающийся на общераспространенные идеи даже в профессиональной среде (например, тезис о тенденциозности историоведения и невозможности создать окончательный вариант истории).   

Речь идёт о Карле Поппере, теоретике верификции и фальсификационизма, который в книге «Открытое общество и его враги» делает заявление, ключевой вывод из которой таков: «...не может быть истории «прошлого в том виде, как оно действительно имело место», возможны только исторические интерпретации, и ни одна из них не является окончательной».

Аргументы: 

«...Историк не осознает, что именно мы сами отбираем и упорядочиваем исторические факты, а верит в то, что «сама история», согласно присущим ей законам, формирует нас, определяет наши проблемы, наше будущее и даже наши точки зрения. Вместо того, чтобы осознавать, что исторические интерпретации должны удовлетворять нашей потребности решать практические проблемы, с которыми мы сталкиваемся в жизни, историк верит, что в нашем интересе к историческим интерпретациям выражается глубокая интуиция, согласно которой, созерцая историю можно открыть тайну, сущность человеческой судьбы». (К. Поппер, Открытое общество и его враги. М.: «Культурная инициатива» Фонда Сороса, 1992 Т.2, с.310):

Какие из этого следуют выводы?

1. История может быть продуктом только интерпретации (толкования),

2. Это значит, что любое искажение не является таковым – это толкование. Превращение нелегитимного искажения в легитимное толкование только на основе недостаточности знания в пренебрежение достаточной части знания – главная хитрость Поппера. То есть дезавуируя достаточную часть знания недостаточной частью Поппер фактически ликвидирует и статус знания и его возможность.

3. Это значит. что от легального толкования можно перейти и к легальной фальсификации, которая идет как интерпретация.

4. Смысл интерпретации – некая потребность решать практические проблемы. То есть интерпретация дает возможность вообще не соотноситься с фактами и хотя бы какой-то научной логикой, а просто ответить на потребность (!) желающего получить себе нужную картину истории. Как видим, это позволяет от интерпретации перейти к произвольному сочинению истории, исходя из того, что диктует потребность, например, политическая.   

Надо сказать, великий соблазн – не изучать историю, а просто её придумать. Любую.

Чтобы усилить эффект критики официального историоведения, Поппер великолепно пользуется его недостатками, находя то, от того с чем спорить сложно, потому что это отчасти весомая правда:

Цитата: «...они говорят об истории человечества, однако на самом деле то, что они в основном имеют в виду и изучают в школе, представляет собой историю политической власти. (там же, с.312)

И далее – психоделический удар по сознанию простого человека – утверждение о чисто кровавом наследии политической истории:  

Цитата: «На мой взгляд, единой истории человечества нет, а есть лишь бесконечное множество историй, связанных разными аспектами человеческой жизни, и среди них - история политической власти. Ее обычно возводят в ранг мировой истории, но я утверждаю, что это оскорбительно для любой серьезной концепции развития человечества. ... поскольку история политической власти есть не что иное, как история международных преступлений и массовых убийств (включая, правда, некоторые попытки их пересечения). (там же, с. 312)

И далее совсем интересный ход – обращение к религиозным чувствам:

Цитата: « ... Действительно ли не существует всеобщей истории как реальной истории человечества? Скорее всего - нет. Я полагаю, таков должен быть ответ на этот вопрос каждого гуманиста и особенно каждого христианина. Реальной историей человечества, если бы таковая была, должна была бы быть история всех людей, а значит - история всех человеческих надежд, борений и страданий, ибо ни один человек не более значим, чем любой другой. Ясно, что такая реальная история не может быть написана». (Там же, с. 312)

Всё, вопрос о научном историоведении и историографии закрыт. 

В силе бессмысленности объективного историоведения.

Но есть однако гораздо более интересная причина обращения к истории – привнести самим смысл в историю. 

Цитата: «Я утверждаю, что история не имеет смысла. Из этого, конечно, не следует, что мы способны только с ужасом взирать на историю политической власти или что мы должны воспринимать ее как жестокую шутку. Ведь мы можем интерпретировать историю, исходя из тех проблем политической власти, которые мы пытаемся решить в наше время. Мы можем интерпретировать историю политической власти с точки зрения нашей борьбы за открытое общество, за власть разума, за справедливость, свободу, равенство и за предотвращение международных преступлений. Хотя история не имеет цели, мы можем навязать ей свои цели, и хотя история не имеет смысла, мы можем придать ей смысл... Именно мы привносим цель и смысл в природу и историю.

Итак, продолжаем список выводов:

5. История бессмысленна (а значит историоведение как наука не имеет смысла).

6. Но в неё, в историю, живущие сегодня сами могут привнести смысл на основании единственно возможной методике – интерпретации 

7. Нет придумывания истории – есть процесс внесения в него смысла.

8. Это исходит из цели – борьбы за открытое общество. То есть принятие принципа открытого общества не только разрешает, но и диктует внесение смысла в историю – хотя бы для предотвращения международных преступлений.

Более того, придумать историю – это не просто возможность, но и необходимость в борьбе за открытое общество против его противников. То есть наличие противника вообще развязывает руки в процессе интерпретирования – нет никаких ограничений для подмен, купирования, фальсификации, перемонтирования, деноминирования ии номинирования, если есть задача победа над противником.  

Цитата: «Факты, будь то факты природы или истории, не могут решить за нас, какую цель нам следует выбрать. Именно мы привносим цель и смысл в природу и историю. Люди не одинаковы, но мы можем решить бороться за равные права. Человеческие институты - такие, как государство - не являются рациональными, но мы можем решить бороться за то, чтобы сделать их более рациональными. Мы сами и наш обычный язык в целом скорее эмоциональны, чем рациональны, но мы можем стараться стать немного рациональнее и научиться использовать язык не как инструмент самовыражения (на что ориентирует нас романтическое образование), а как средство рациональной коммуникации. Сама по себе история... политической власти ... не имеет цели, не имеет смысла, но в наших силах придать ей и то, и другое. Мы можем сделать это, вступив в борьбу за открытое общество с его противниками ...Соответственно мы можем интерпретировать историю, как процесс такой борьбы». (320)

Итак, следующий вывод:

9. История сводится к истории борьбы за открытое общество.

И наконец тотальное, цивилизационное, обобщение для обоснования интерпретации: 

Цитата: «... Если мы думаем, что история прогрессирует или что мы вынуждены прогрессировать, то мы совершаем ...ошибку. ...Ведь прогрессировать - значит двигаться к некоей цели, которая существует для нас как для человеческих существ. Для «истории» это невозможно. Прогрессировать можем только мы, человеческие индивидуумы, и мы можем делать это, защищая и усиливая те демократические институты, от которых зависит свобода, а вместе с тем и прогресс... прогресс зависит от нас, от нашей бдительности, от наших усилий, от ясности нашей концепции относительно наших целей и реалистического выбора таких целей. (Там же, с. 322).

Наконец последний вывод:

10. Вольная, ненаучная, даже антинаучная, интерпретация истории – залог Прогресса.

2.

Если кто-то считает, что логика Поппера научно неубедительна, напомним, что он обращается к самым простым интересам человека – придумать реальность (включая историю) для собственных, прикладных интересов. Не будет забывать, что объективность не всегда выражает интересы человека или группы людей, а Поппер разрешает вообще удалить объективность и научность, а опереться на собственные пожелания или политический заказ. И когда видишь на телевидении европейских или окраинных интерпретаторов, которые говорят попперовским языком, например, Юрий Окара: История это не наука, а форма создания национального мифа, - которая превращается в создание такого же вольного, недоказанного мифа о других субъектах истории, как это следует из статьи того же Окары «Субэтническая гордость великороссов», - то становится понятно, что выдумывая своё, можно «законными» же выдумками уничтожать противника! 

Всё это говорит о том, что мы имеем дело не со спонтанной реакцией, не с импровизацией эмоционально подогретых людей, а с мировой школой, посему отнестись к попперовским работам нашему Историоведению придётся с самым серьезными образом.