БЕРДЯЕВ И ЕГО «ФИЛОСОФИЯ СВОБОДЫ»

В современной отечественной консервативной мысли Бердяев оказался благодаря оговорке президента о том, что Бердяев – один из основателей. Мы решили поподробнее разобраться в этом вопросе, поскольку Бердяев в этом контексте не рассматривался никогда, прочной привязанный к либеральной мысли, к персонализму, протестантскому экзистенциализму и прочим подобным ассоциациям.

Сам автор на исходе жизни, в одной из последних известных книг – «Самопознание», 1940 года, - дал повод ко всем определениями вместе взятым.

Цитата: «Несмотря на западный во мне элемент, я чувствую себя принадлежащим к русской интеллигенции, искавшей правду. Я наследую традицию и славянофилов и западников, Чаадаева и Хомякова, Герцена и Белинского, даже Бакунина и Чернышевского, несмотря на различие миросозерцаний, и более всего Достоевского, и Толстого, Вл. Соловьева и Н. Фёдорова». (Бердяев Н., Самопознание, М., ДЭМ, 1990 г., с. 4).

Как видим, Бердяев претендует на универсальный синтез, в котором в лице Достоевского и Хомякова несомненно, присутствует консервативный элемент. Но что с ним делать, каков он, в чем он состоит – вопрос, который нам придется разобрать. Понятно, что как и любой увлекающийся интеллектуал, он прошел свой путь, у него своя эволюция. Попробуем проследить в нескольких материалах этот путь, чтобы сделать вывод, что консервативной мысли у Бердяева следует взять.

Итак, одна из ранних книг Бердяева «Философия свободы». Книжка написана по-молодому страстно, хотя автору на тот момент уже 37 лет. Уже во вступлении он определяет себя как мистик в духе Франца Баадера и задача книги бороться с магической необходимостью в пользу мистической свободы. Чтобы было попонятнее, отметим, что магическое это всего лишь наука, реальность, которая управляется необходимыми способами, а мистическое – религиозная свобода. Как видим, чёткая либерально-протестантская заявка.  

Но что интересно, при определенных приоритетах, у Бердяева есть желание признать (не отринуть, а признать) лучшее в том, с чем от борется – с наукой, с несомненно консервативным явлением, поскольку порядок мышления, алгоритмы, логика доказательства – самые что ни на есть консервативные компоненты мышления. И здесь интересны и ценны наблюдения достаточно тонкие и разумные. Заявляя во вступлении, что «Научность есть не последний и не единственный критерий истинности». (Бердяев Н, Философия свободы, АСТ, М., 2005 г., с. 5), он тем не менее делает интересное замечание, что именно христианство освободило природу для науки от языческой демонологии. Это хорошее и точное замечание. То есть он, получается, отметил, что свободный дух христианства сработал на консервативные, научные основы бытия человека в природе.  

Цитата: «Христианство освободило языческий мир от демономании, изгнало демонов из природы, механизировало природу и тем открыло путь для подчинения природы. В древнем дохристианском мире потому нельзя было овладеть природой, что она была наполнена духами, от которых человек зависел. Таинства древних религий были полны только природны, в них сказывалась зависимость человека от природы. Чтобы научно познать природу, овладеть ею и подчинить её себе, человек должен был освободиться от духовной власти естества, бот трепета перед демонами природы». (Философия свободы, с. 73). 

Что из этого следует? Бердяев стремился к универсальности, пытаясь не потерять ничего из накопленного. Это интересно: в течение размышлений, он констатирует необходимость, но рвётся к экзистемной свободе.  

«Философия свободы» - одна из запальчивых книг Бердяева. В ней он балансирует на уровне пропаганды мистического, отбрасывая любую форму доказательства, переходя уже к лозунгам и проповедям.

Цитата: Мистика не терпит никакой полиции, не выносит никаких разрешений и запретов, она сама выше рациональных инстанции и критических сознаний. Настоящая мистика претендует на верховное значение … « (Философия свободы, с. 272) 

Мистический либерализм, конечно, явление довольно любопытное, только не практическое. Он фактически отрицает и политический либерализм, который всё-таки соотносит себя с законами, правилами. На самом деле это размножение тенденций в либеральном стане говорит о том, что либеральной школе придется позаботиться об увязывании своих теоретических направлений, - впрочем, то же, что нужно сделать и консервативной школе. 

В бердяевской темпераментной книжке о философии свободы консервативная школа, конечно, найдёт мало чего интересного. Но эта книжка полезна тем, что это фактически начало основательного писательства Бердяева, которое будет важно рассмотреть в развитии: а чем Бердяев закончит? Сама эволюция взглядов имеет значение. Это будет говорить о том, что если в различии будет превалировать консервативная составляющая, то это будет говорить о силе консервативной школы.